"О природе танца и его значении пишут Ф. Ницше, П. Валери, С. Малларме, А. Бадью. П. Валери в философском диалоге «Душа и танец» разыгрывает общение нескольких участников, в число которых входит и Сократ. Любуясь танцем, герои проводят очень детальный анализ пляшущей Атиктеи. В духе платоновского диалога Валери разворачивает сюжет в концепцию разумного поиска истины. Персонаж по имени Эриксимах очень метко заявляет, что «Порою рассудок представляется мне способностью нашей души ничего не понимать в нашем теле!». Сократ в своих глубоких рассуждениях восклицает: «Взгляните на это тело, которое взмывает, как пламя, слизывающее пламя, – взгляните, как попирает оно, как топчет действительно сущее! Как исступленно, как радостно уничтожает оно саму точку, в которой находится, как опьяняется безмерностью своих превращений! Но как оно борется с духом! Вы разве не видите, что оно борется с собственною душой, стремясь превзойти ее в проворстве и многообразии?.. Оно странно ревниво к той свободе и той вездесущности, какие считает принадлежностью духа!..» (П. Валери).
Тело Атиктеи постоянно выходит за свои пределы, оно ни на секунду не остаётся в своих границах. В этом и есть особенность танца. Он является формой мышления и структурирования пространства. Танец производит метаморфозу телесности, изменяет её отношение к душе: «упраздняет негативное, порочное тело» (А. Бадью). То преображение, которое происходит под действием ритмической пляски, даёт телу возможность произвести на свет особую форму мышления: «Танец олицетворяет лёгкую и утончённую мысль именно потому, что демонстрирует имманентную сдержанность движения и тем самым противостоит спонтанной телесной вульгарности» (А. Бадью).
В контексте танца следует упомянуть эвритмию Р. Штайнера, которая произвела влияние на русских писателей и поэтов А. Белого, М. Волошина, а также на художницу и писательницу М. Сабашникову. Это было искусство «переживать» и по-особому входить в пространство общения со всем сущим и со своей душой: «Работа в эвритмии была очень значительным событием в моей жизни. Я стала иначе чувствовать себя в своем телесном существе. Я теперь тверже стояла на земле и в то же время – легче. А как интимней и непосредственней стало отношение к природе, когда жесты растений и скал, существо воздуха и воды вокруг меня я стала переживать как нечто, мне самой принадлежащее. Окрепло самосознание, самообладание и в то же время я стала более открытой, проницаемой для жизни мира, как будто некие невидимые щупальца поднялись от меня к звездам, ощупывая незримое» (Сабашникова)".
"Искушение лабиринтом". Горина И., Кудрявцев А.
